Наше доблестное Министерство культуры совместно с Российской академией наук разродились очередным "нетленчиком" — проектом "Россия будущего: дорога в идеальное общество" с призовым фондом в 50 лимонов рублей! Академик Рогозин, потрясая вчера с трибуны Дома ученых своими сединами и регалиями, объявил крестовый поход против "мрачных сценариев" и пообещал нарисовать "реально достижимую утопию", элементы которой — держитесь крепче за стулья, товарищи! — "будут воплощены в социальной политике страны".
Два миллиарда рублей на производство государственных грёз! Как говорится, почуяв такой жирный культурный пирог, я, ваш покорный слуга, решил покопаться в анналах утопической мысли и выяснить, из какого же подгнившего сундука наши креативные чиновники будут доставать идеи для своих лучезарных фантазий. Пришлось, знаете ли, перелопатить тонны макулатуры от классиков жанра до современных мечтателей, чтобы понять, как человечество веками шлифует одну и ту же морковку утопических иллюзий, выдавая её за волшебную палочку преображения. И вот что я вам скажу...
Томас Мор и его прачечная рая
Начнем с праотца всех бюрократических мечтаний — несравненного Томаса Мора, который состряпал "Утопию" быстрее, чем современные чиновники пишут инструкции по заполнению деклараций. Этот гениальный стряпчий социальных грёз заварил такую кашу из монастырских уставов и государственного тоталитаризма, что даже сейчас, пять веков спустя, мы расхлебываем эту баланду под соусом "всеобщего блага".
Что же предлагал этот первый в мире шеф-повар по коллективному счастью? Коммуналку добродетели! Суп из высоких идеалов, сваренный на костре регламентов! Всеобщее равенство в одинаковых робах, за исключением, конечно, рабов — этих незаменимых джокеров в колоде карт совершенного общества. "Все равны, но кто-то равнее" — эту формулу изобрели задолго до Оруэлла!
Остров Мора — это место, где даже за супружеский поцелуй могли влепить общественное порицание, если он выходил за рамки прописанной нормы страсти. Утопия, млин! Коммунальная квартира с идеологическими тараканами и смывом греха по расписанию.
Хаксли, Оруэлл и корпоративное счастье
А потом появились два короля антиутопического гламура — Хаксли со своим "Дивным новым миром" и Оруэлл с "1984". Два шедевра от кутюр социальных кошмаров!
У Хаксли счастье развешано по пакетикам, как чай в супермаркете — берешь таблеточку "сомы" и наслаждаешься химическим экстазом, пока система кастрирует твою индивидуальность под корень. "Форд наш!" — молятся клоны в мире, где секс — это фитнес, а любовь — психическое расстройство. Что может быть прекраснее общества, где младенцев выращивают как помидоры в теплице, сортируя по размеру и цвету интеллекта?
Оруэлл, этот нестареющий певец административного восторга, предлагает другой сорт утопического парфюма — с нотами крысиного ужаса и телеэкранного надзора. Здесь "новояз" превращает мышление в перемалывание одобренных свыше понятий, а министерство правды работает как фарш-машина исторической памяти. "Большой брат" не просто смотрит на тебя — он залезает к тебе в душу через глазные яблоки, вырывает оттуда все человеческое и заменяет партийным восторгом. Чем не рай для любителей дисциплины?
Оба этих мэтра утопической кулинарии готовят из одних ингредиентов: щепотка страха, ложка контроля, кастрюля технократии и большой черпак "это для вашего же блага". Просто Хаксли подает это на блюде с золотой каемочкой удовольствия, а Оруэлл швыряет тебе в лицо без сервировки — жри, как есть!
Современная утопия — инстаграм-версия рая
Переносимся в наши дни, когда утопии стали гламурнее, но не умнее. Теперь рай должен быть экологичным, цифровым, с Wi-Fi на каждом облаке и органическими продуктами в каждой тарелке. Современная утопия — это когда тебе впаривают "зеленое будущее", печатая рекламные буклеты на вырубленных амазонских лесах.
Прежние визионеры строили воздушные замки, нынешние — облачные хранилища. Вместо городов солнца — мегаполисы с вертикальными садами, где растут генномодифицированные помидоры, политые слезами эко-активистов. Соларпанк — это как панк-рок, только вместо гитар — солнечные батареи, а вместо протеста — корпоративно одобренный восторг по поводу того, что электричество можно добывать не только из угля, но и из благородного светила.
Офисы в стиле Google с горками между этажами и кофемашинами на каждом шагу — вот они, инкубаторы новой утопии, где ты можешь работать 24/7 с улыбкой абсолютного счастья, потому что "мы же одна семья". Если раньше в утопиях людей заставляли быть счастливыми под дулом пистолета, то теперь — под угрозой не получить лайки в корпоративном чате.
Ким Стэнли Робинсон со своим "Министерством будущего" создал бюрократический рай, где чиновники в модных экологичных костюмчиках спасают мир с помощью планов "А", "Б" и "всё равно всё сгорит, но мы попытались". Экоутопия в исполнении современных мечтателей — это когда ты пьешь кофе из многоразового стакана и чувствуешь себя спасителем планеты, не замечая, что твой смартфон, через который ты выкладываешь фото этого стакана, сделан из материалов, убивших половину редких видов в Юго-Восточной Азии.
Когда утопия рвет последние колготки
Главный скелет в шкафу всех утопий — это то, что они мгновенно превращаются в свою противоположность, как только кто-то пытается их реализовать. Где идеал — там всегда найдется "комиссар идеала", готовый объяснить тебе, что ты неправильно радуешься всеобщему счастью.
Маргарет Этвуд придумала термин "устопия" — гибрид утопии и дистопии, как если бы скрестили павлина с крокодилом и удивлялись, почему эта красивая птица жрет других птиц. "В каждой утопии содержится зародыш дистопии", — говорит она, и трудно не согласиться, глядя на то, как все "светлые будущие" заканчивались очередями за туалетной бумагой или новой моделью штанов единого образца.
Урсула Ле Гуин в "Обездоленных" создала "неоднозначную утопию" — анархистское общество, которое признает свои недостатки. Это как санаторий, где тебе разрешают иногда покурить за углом. Единственный способ не превратить утопию в концлагерь — это не мечтать об идеале, а признать, что люди — это люди, а не винтики в машине совершенства.
Альтернативные миры как клизма для воображения
Когда реальность становится слишком тухлой, писатели-фантасты открывают окна в альтернативные вселенные, где всё то же самое, но с другими декорациями. Если Земля превращается в выгребную яму экологических проблем — придумай Марс, где можно начать всё сначала и просрать уже две планеты вместо одной!
Октавия Батлер в "Притче о сеятеле" нарисовала мир климатического апокалипсиса, где люди выживают, создавая новую религию. Афрофутуристы переписывают историю так, будто в ней не было колониализма, а была только космическая мудрость африканских народов. Это как переодеть болезненное прошлое в блестящий костюм будущего и надеяться, что никто не заметит шрамов под тканью.
Дарко Сувин называл это "когнитивным отчуждением" — показать мир в искаженном зеркале, чтобы мы увидели его заново. Как будто надеваешь очки, которые превращают унылую действительность в фантастический мультик, а потом снимаешь их и понимаешь, что реальность еще унылее, чем ты думал.
Борхес с его "Садом расходящихся тропок" придумал мультивселенную задолго до Marvel, только без супергероев и с большим количеством философских заморочек. Альтернативные миры — это не эскапизм, а диагностическое зеркало, в котором мы видим свои проблемы в другом освещении. Как селфи в разных фильтрах — вроде тот же урод, но с другими спецэффектами.
Что в сухом остатке?
От Мора до разработчиков метавселенных — один клик мышкой. От идеального города до идеально контролируемого гетто — один параграф в законе. Каждый новый рай начинается с красивого баннера и заканчивается некрасивым протоколом о нарушении правил рая.
Утопии — это социальная косметика, которой человечество пытается замазать бородавки своей истории. А антиутопии — зеркало без фотошопа, которое показывает нас во всей красе: "Эй, дружище, это не освещение плохое — это твоя рожа такая!"
И только "утопия как метод" (по выражению умницы Рут Левитас) — не план счастья, а способ договориться о том, что такое счастье, не поубивав друг друга в этой увлекательной дискуссии. Может, в этом и есть смысл всей этой утопической движухи — не построить идеальный мир, а просто научиться не превращать наш в полный трэш.
А пока что каждая новая утопия продолжает вонять антисептиком сильнее, чем ковидная больница. И слава яйцам, если только им, а не чем похуже!
