Когда речь заходит про Агустина Мальо, литературное пространство начинает вести себя странно — будто в комнате открыли окно, и туда залетел испанский постмодерн с лёгкой примесью радиации. Этот человек умудряется совмещать экспериментальный роман, фрагментарное повествование, литературную философию, сетевые конструкции, культурные мозаики и ещё пару десятков вещей, которые другие авторы считают «слишком сложными».

Читать Мальо — всё равно что пытаться объяснить бабушке, что такое интертекстуальность. Сначала кажется, что смысла нет. Потом — что смысла слишком много. А когда вдруг понимаешь, что он использует метатекст, структурные разрывы, нарративные петли и вообще пишет так, будто у него перед глазами карта нейросети — уже поздно: ты втянут в процесс.

И это идеально для постмодернистской культуры: Мальо создаёт такие литературные фракталы, что российский читатель чувствует себя героем собственной книги — потерянным, но гордым. Тут тебе и цитатные наслаивания, и культурные реконструкции, и хрестоматийная попытка соединить «всё со всем», но сделать это красиво, хладнокровно и так, будто автор вообще не напрягался.

Критики любят называть Мальо «нелинейным» — это вежливая форма фразы: «мы ничего не поняли, но звучит умно». И действительно: там, где обычный писатель ставит точку, Мальо открывает портал в соседний пласт текста. Там, где другие пишут роман, он пишет литературный эксперимент, который одновременно и книга, и комментарий к книге, и критика комментариев.

Но что важно: Агустин Мальо — не просто странный испанец с блокнотом. Это автор, который помогает читателю наконец признаться: «я не обязан всё понимать, чтобы получать удовольствие».

И, честно говоря, именно за это он и нужен.